Для Эмиэля Региса наступило очередное из сотен тысяч с небольшим утро. Ладно, меньших, если не брать в расчет те, когда он был слишком юн и слишком... не в себе. Позевывая, вампир подлил в перегонный куб воды, проверил не забилась ли трубка. Дистиллят медленно и чинно капал в миску, чистый, прозрачный... Эмиэль поймал кончиком пальца каплю и слизнул, после чего удовлетворенно кивнул. Сойдёт. Несколько дней назад это клятое устройство вздумало чудить, но Регис перебрал его до последнего клапана, промыл в реке, и куб решил исправиться. А может подействовали угрозы сдать старьевщику. Эмиэль похлопал по-дружески железный бок. Работы предстояло много, весна и лето выдались в этом году достаточно влажными и в меру жаркими, так что он рассчитывал значительно пополнить свои запасы. И в отличие от куба, который после середины сентября по большей части будет стоять, накрытый мешковиной, и путаться под ногами, Регис наверняка будет трудиться не покладая рук. Хлеба и травы, бурно растущие, означали обширный покос, с которым под ручку приходили тысячи травм, а еще алкогольных отравлений и нежеланных зачатий (нужно же как следует отпраздновать?). И люди шли к цирюльнику, даже не представляя, с кем имеют дело. Когда Эмиэль только начал этим заниматься, его это забавляло, пусть некоторое время и доставляло почти физические муки. Он пускал им кровь, дергал зубы и зашивал раны, заботливо воркуя, а они не знали, что его рот в такие моменты наполнялся вязкой слюной. К счастью, постепенно реакции подобного плана смягчились и почти полностью исчезли.
«Впрочем, это куда лучше, чем когда люди голодают. С отрубленными серпом пальцами я могу что-то сделать, но не с заворотом кишок от того, что нет ни крошки хлеба».
А еще где-то снова воевали, поговаривали, что где-то за Яругой. Люди вечно воевали, друг с другом или с нелюдями, оголтело сокращали годы своей и без того крошечной жизни. Но Бругге очередное сражение не касалось, пока ныне здравствующий король не вздумает заключить союз с какой-нибудь из сторон. Хотя, быть может, это всего лишь слухи. Региса политика не волновала, на своем веку он повидал столько смен границ, правительств и династий, что относился к этому по-философски: хрен с ними. Он даже не знал, по чьей земле ходит.
«По эльфьей. Тут всюду эльфья земля, а мы все - приблуды».
Вот так лениво подумывая о том о сем, лекарь повязал фартук, заткнул за пояс нож, взял свежий пучок ароматических трав (хотя верховых гостей не ждал, а бродячую собаку, со скулением улепетывающую прочь, никто не заметит) и выбрался из своей лачужки. И сквозь зубы выругался. Высокие надгробия и дольмены, принадлежащие тысячи лет назад ушедшим нелюдям, тонули в тумане. А Эмиэль вчера разложил травы на просушку, придется убирать, пока влажность не упадёт. Чем он, закатав рукава, и занялся. Кладбище Регис знал, как свои пять пальцев, так что спокойно перешагивал невидимые осколки камня и собственные норы. Ботинки быстро стали мокрыми, как и полы одежды. Радовало только одно: день не будет слишком солнечным. Свет не пугал его, но причинял легкое, инстинктивное беспокойство.

Регис никогда не жаловался на слух, даже наоборот, как и большинство чувств, он был острее человеческого, но гостя услышал только тогда, когда тот был уже на кладбище и блуждал по холмам. Обычно у Эмиэля было достаточно времени, чтобы укрыться за камнем и понаблюдать. По всему жальнику у него были или норы там, где обвалилась земля, или расширенные лазы в дольмены. В Диллингене Регис был гостеприимным хозяином, но здесь, в Фэн Карне становился опасливым. Люди недолюбливали тех, кто живет около кладбища, а ему, как существу не отбрасывающему тени и имеющему полный рот клыков, не стоит вызывать каких-либо подозрений. За глаза хватило тех пятидесяти лет в гробу. И в организме недостатка серебра, дерева, чеснока и всего того, чем кметы пичкают его собратьев, если поймают, не было.
«Откуда он вообще взялся-то?»
Более того, лекарь мог поклясться, что, когда наклонялся за очередной травяной кучкой, мужчины не было вообще, ни у леса, ни на кладбище. Следов магического портала не наблюдалось. Хотя гость не походил на чародея, они выглядели или как богатые купцы, или как отшельники. Середины обычно не встречалось. Регис вообще сначала принял гостя за эльфа, слишком уж странно тот был одет, но телосложение было слишком крепким, даже для полукровки. Неподалеку было несколько сёл, но местные сюда не заходили, боясь призраков. Кто-то может и знал о травнике, живущему у кладбища в лачуге, почти шалаше, но это был всего лишь слух, в отличие от нечисти. Следовательно, местным пришедший не мог быть. Да и какой кмет заплутает в родных местах? Значит, какой-то путник сошел с тракта в лес и не нашел дороги обратно. Или война приближается. Но Эмиэль тут же отмел эту мысль, потому что мужчина выглядел ухоженным и не имел даже узелка.
То, что гость застал его врасплох, Регису сильно не понравилось. Виду вампир не подал, только улыбнулся одними губами, когда с ним заговорили. Используя достаточно любопытную лексику, к слову. Обращение было незнакомым.
— Боюсь, что тут любую дорогу можно назвать главной, милсдарь, потому что хозяевам этого места уже все равно, а время не пощадило ничего, кроме крупиц информации. Или вы о каком-то тракте? Тогда вы точно крепко заплутали. Я сейчас подойду и попробую объяснить, что говориться, на пальцах. – Эмиэль отряхнул руки о фартук и двинулся навстречу. – Стойте на месте, будьте добры. Здесь кое-где проваливается почва, а многие надгробия порушены и почти не видны из-за тумана.
Оказавшись на расстоянии пары метров, Регис шевельнул торбу за плечом, распространяя запахи аниса, шалфея и базилика. Конечно же в округе не было ни собак, ни лошадей, а человек не был способен почувствовать то, что чуяли животные, но это стало привычкой.

От Эмиэля не укрылись странные действия гостя и его загадочное имущество. Вампир мог без излишней скромности сказать, что знает многое, но не всё. Незнакомец явно входил в интригующее «не всё». Может всё-таки это доэкспериментировавшийся чародей из той редкой середины? Светящуюся дыру в пространстве, будто ножом вырезанную, сложно не заметить, но портал мог открыться в лесу, или гость переместился сюда без его помощи. Регис с интересом ещё раз оглядел гостя с головы до мысков ботинок (любопытного кроя, надо сказать) и заложил руки за спину. Усмехнулся. Ритуал взаимного изучения был исполнен, и раз гость не бросился с криками бежать, то увидел то, что и другие: худощавого черноглазого мужчину средних лет, не представляющего никакой опасности. Кто вообще боится аптекарей, пока они не предлагают чего-нибудь выпить с загадочной улыбкой или не приближаются к вам с клещами?
— Отчего же нелепый? Вполне закономерный вопрос для заплутавшего. Вы ведь не местный, не так ли? Мы с вами находимся в месте, которое зовется Фэн Карн или Выгон Курганов, если перевести со Старшей Речи. Это обиталище скорби и печали, кладбище, если по-простому. Здесь много лет назад эльфы хоронили своих, а потом ушли и, скорее всего, забыли об этом месте. Хотя, если судить о том, что захоронения имеют определенные правила расположения и расходятся концентрически, возможно, что здесь были не только захоронения. Но не беспокойтесь, призраков и трупоедов здесь не водится, потому что последний труп истлел лет пятьсот как, может и больше. Для исследователей сей некрополь интереса не представляет, так что точнее нельзя сказать. Зато здесь растет мандрагора и ряд других полезных, но редких растений, которые эти исследователи могут вытоптать, — Регис наконец прекратил говорить тоном лектора и смущенно улыбнулся. — Прошу прощения, я несколько увлекся, вы ведь не о древней истории спрашивали. Давайте-ка сориентируемся, куда можно отсюда попасть... Куда вы направлялись до того, как заблудились?
Регис поднял голову к солнцу, определяя стороны света. Если бы гость пошел, куда глаза глядят, то попал бы рано или поздно в Брокилон, но, во-первых, порядочно покружил по жальнику, а, во-вторых, ни один человек в здравом уме не ходит к Брокилону, обиталищу дриад. Сии дикие женщины убивают любого, кто перейдёт границу священного леса. Исключение составляют лишь скоя'таэли, эльфские и краснолюдские повстанцы, которые бегут туда, если ранены или преследуются. Мужчина был человеком и вряд ли собирался окончить свою недолгую жизнь среди камышей реки Ленточки, истыканный стрелами, словно ёж.

Отредактировано Emiel Regis (2017-02-11 14:50:31)

На лице гостя отразилось удивление, с которым тот справился, но сердцебиение, достаточно громкое, чтобы его можно было услышать, выдавало волнение с головой. Эмиэль припомнил, где — в сумке или на столе — лежит флакончик с нюхательными солями на случай, если мужчина вздумает терять связь с реальностью. Похоже, от пункта назначения до Фэн Карна были многие стае. Это подтвердило и название кладбища, где мужчина искал могилу брата. Города такого не было ни в Бругге, ни в соседнем Соддене (который, впрочем, не ближний свет), а для деревенского жителя речь была слишком правильной. Осталось только понять, как сюда занесло столь дальнего гостя. Становилось всё интересней и интересней.
— Дышите медленно и глубоко. Вам интересно зачем вы здесь? Не всё в мире имеет смысл, и тут его тоже может не быть. Иногда чтобы влипнуть в историю, достаточно просто оказаться не в то время и не в том месте, и такие шутки судьбы сложно назвать осмысленными. Проще понять каким образом это произошло и как вас вернуть обратно. Похоже, что пешком вы не дойдёте.
Эмиэль мог бы остаться равнодушным к случившемуся, просто вывести незваного гостя к тракту на Диллинген, как к наиболее крупному, и вернуться к своим травам, пусть сам доходит до цивилизации и разбирается со своей бедой. Но ему стало жаль этого человека. Вампир знал каково это — оказаться одному в месте, которое не можешь узнать, и приятного в том мало. Да и жгучее любопытство не давало отпустить, не получив ответов. Сюда иногда забредали путники, но никогда не появлялись внезапно, и конечно же хотелось знать, каким образом это случилось. Идею о портале и прочем осознанном колдовстве можно было всё же отбросить, а новой пока что не было. Можно было бы посчитать гостя сумасшедшим, но на безумца тот не походил. Регис отряхнул ближайшее надгробие и аккуратно сел на край, сложил ладони на коленях. Он твердо решил докопаться до истины.
— Я бы посоветовал и вам сесть куда-нибудь. В ногах правды нет, разговор может быть долгим, а покойные Seidhe простят нам сие неуважение. Могу я узнать ваше имя? Мое — Эмиэль Регис, цирюльник из Диллингена.
Тащить приблуду домой он пока не рисковал. Во-первых, там было душновато для волнительного разговора, а во-вторых, слишком многое могла лачуга сказать о владельце для внимательного человека. К чему же порождать сомнения по отношению к тому, кто действительно хочет помочь?

Регис внимательно слушал гостя, опустив голову и глядя на мокрую траву. Туман спадать не собирался, но стал не таким густым. Жрец, да еще и не просто чужестранец, но иномирец! Теперь гость точно завладел вниманием лекаря полностью и бесповоротно. Просушка дягиля и корня сивца растянется на пару дней, но этого того стоит. Говорил священник гладко, и слушать было в удовольствие, особенно после того, как несколько месяцев не слышал человеческой речи вообще.  Но Эмиэль видел достаточно зла, причиняемого во имя высших сил с использованием пылких, красивых слов.
Когда Венсан дю Грэв из Парижа дошел до предложения божьей помощи вампиру, Регис сдержал смешок, только улыбнулся, по обыкновению не разжимая губ, и глянул на собеседника. Для любой религии он был богомерзким существом, кроме друидских культов и милостивой Мелитэле, покровительствующих всему живому. Но в храме богини плодородия и гуля приголубят до тех пор, пока кого-нибудь не сожрёт, а друиды были свободны от стереотипов про вампиров. Бог Венсана наверняка тоже с радостью очистит мир от порождения тьмы, а не поможет, так что ошибочка здесь вышла.
— Понимаю. Стоило раньше догадаться, что вы не просто из другой страны, а из другого мира. Однажды, много лет назад, здесь случился инцидент, магическая катастрофа, если хотите, только более массовый. Грань между вереницей миров истончилась настолько, что через неё можно было перейти без колдовства, и множество существ разной степени разумности оказались здесь, а вернуться, увы, не сумели: проходы захлопнулись, сама структура изменилась. Хотя не все признают Сопряжение Сфер, считают историю о пришедших из ниоткуда кораблях с несколькими тысячами человек выдумками нелюдей, и их легко понять: обидно, что ты не имеешь корней, а еще это очищает совесть, пока проходишь огнём и мечом по землям прежних хозяев, будучи всего лишь гостем. Не хочу вас обидеть или усомниться в вере, милсдарь…
Эмиэль хотел было назвать гостя дю Грэвом, но засомневался не является ли это именем отца, как принято, например, у некоторых северных народов, а созвучие с Туссентскими фамилиями только мнимо.
— Милсдарь Венсан (я ведь могу вас так называть?), но в случившемся не было ни капли воли какого-либо бога. Просто магия, механизм возникновения которой невозможно уже изучить. Возможно, что-то подобное случилось сейчас с вами. Единственное, что может подтвердить чудесное вмешательство сотни лет назад — миры некоторых из этих существ умирали, и им нужен был новый дом. Чем не рука Провидения? Честно говоря, редко какая религия пробовала объяснить произошедшее со своей точки зрения, не уходя в обсуждение наличия у нелюдей души, зато чародеи сломали целый лес копий и не один нос.
Регис подпер голову руками и уставился на гостя, уже без улыбки, но блестящими глазами. Пойдет ведь искать, где помощь предлагать и добро причинять в соответствии с учением. И убьется, попав к бандитам, в застенки тайной службы какого-нибудь короля или к фанатику Вечного Огня. Цена добра и милосердия бывает слишком высока, вампир давно понял это, но имел возможность платить эту цену, в отличие от смертного. Эмиэль, конечно, мог приглядеть некоторое время за жрецом, но... Проповедник, похожий на воина, и его спутник, вампир-абстинент. Колоритнейшая и сенсационная же из них вышла бы компания! Мысли тут же поменяли направление.
— Сомневаюсь, что кому-то из ближайших деревень может понадобиться помощь высших сил, кроме тех, что они уже имеют: лето славное, и урожай будет богатым, очередная грызня князьков и королей из-за клока земли за далёкой рекой их не касается. Местные крестьяне, — он кивнул головой, будто за спиной стояла толпа кметов, — видели времена и похуже, а конкретно тут помогать кому-то уже поздно. И кстати, вы несколько ошиблись, связав похороны в земле и наличие религии. На островах Скеллиге мертвецов отправляют в море в пылающей ладье, что получше чем сжигать на земле согласно учению культа Вечного Огня: слезы, по моему скромному мнению, должны течь от скорби, а не из-за едкого дыма.

Отредактировано Emiel Regis (2017-02-14 17:48:34)

Заметив, что Венсан начал оглядываться, Регис поднял голову с рук и прислушался, но было тихо. Ни птиц, ни животных, ни возможных преследователей. Лимит гостей на сегодня был исчерпан.
— Любой жрец Вечного Огня мог бы с вами поспорить, потому что человек, не похороненный по правилам, не будет очищен, по их мнению, но я в принципе с вами согласен. Сожженный или закопанный труп не станет рассадником болезней и не привлечет трупоедов, а родня будет довольна тем, что умерший отправился в лучший мир, и счастливая отправится делить наследство сразу или, если повезет, все-таки оплакав.  Извините за цинизм.
Интуиция священника попала в молоко. И Эмиэль и Регис являлись именами, разницы не было совершенно. Но традиции традициями, а простому цирюльнику негоже именоваться Терзиефф-Годфроем, да и запоминалась двусложная фамилия хуже, так что всё лишнее было безжалостно отсечено. Вампир об этом и не жалел, будто сим мог оградиться от самого себя, как стеной. С возрастом было сложнее: Регис своими глазами себя оценить не мог, несколько мешало отсутствие отражения в зеркале, но люди чаще всего называли цифры в пределах шестого десятка. И советовали почаще бывать на свежем воздухе и завязывать с книгами, а то он бледный какой-то.  De facto Эмиэль же был старше большинства эльфов, с точки зрения людей вообще мог считаться полубогом. До сих пор жили вампиры и старше, Скрытые, те, кто видел Сопряжение Сфер своими глазами. Не удивительно, что бессмертный и знаменитейший труд Адама Нивелля, посвященный катаклизму как спекуляции, был без раздумий отправлен Регисом, обычно более бережным по отношению к знаниям, на растопку в одну из холодных зим, ибо совершенно бесполезен и вреден. Смертные даже не пытались отыскать в событии тысячелетней давности истину, только подгоняли её под себя.
— Похвальное стремление быть вежливым с чужими, многим стоит у вас поучиться, даже тем, кто тут родился, — Эмиэль усмехнулся. — Совершенно не буду против, если вы будете звать меня просто Регис. Происхождение у меня так себе, сфера деятельности грязная и не очень уважаемая, а разница в возрасте не делает лучше и выше. А правила именования простые, особенно если попрактиковаться, может быть, вы даже найдете что-то общее между нашими мирами кроме сжигания в ладье. Чародеев, ученых, ремесленников и ведьмаков, если вы хотите польстить последним двум, стоит называть «мэтр». Чародеек – госпожа, жриц Мелитэле, богини плодородия, - матерь, большинство жрецов различных культов удовлетворится именованием «преподобный» и «благочестивый», но от человека в красном одеянии вам лучше отойти подальше, а не вступать с ним в беседу, ибо представителя другой веры нужно обратить в свою, конечно же единственно верную, или предать Огню. Виконтов, графов, герцогов и прочую аристократию – ваша светлость. У вас, наверно, уже начинает голова болеть от такого количества информации, но я уже кончаю. В принципе можно запомнить только одно: назвать незнакомого человека милсдарем или милсдарыней уже считается достаточно вежливым. О фамилиях и именах и правилах их употребления даже не беспокойтесь. Здесь не у всех есть фамилии, а то, что может показаться ею, окажется именем отца, вроде «аэп Шиадаль». Этих знаний, пожалуй, будет достаточно, чтобы спокойно прожить до тех пор, пока не найдётся способ вернуть вас назад. Вы ведь хотите вернуться домой? Я бы хотел, если бы оказался в подобной ситуации.

Отредактировано Emiel Regis (2017-02-17 15:48:56)

Суть ведьмачества священник уловил достаточно точно, только вряд ли их экзорцистов перекраивали, чтобы те были быстрыми, безжалостными, способными потягаться в силе с монстрами, с большей их частью, по крайней мере. Вокруг мутантов ходило множество неприятных слухов, из-за которых в своё время они сильно пострадали, но почти всё было выдуманным. Ведьмака вблизи Регису, к счастью, видеть не довелось. Может кто-то много лет назад и назначал цену за его голову (а так скорее всего и было), но охотники на монстров благоразумно с вампирами не связывались. Какой толк отрубать голову существу, которое всё равно отрастит новую?
— Любопытство далеко может завести, понимаю и надеюсь, вы сможете найти границу того, где стоит остановиться. Здесь много интересного, множество вещей непонятных и оттого влекущих, кричащих «Узнай, попробуй разгадать», но и плохого много. Если не будете осторожным, то рано или поздно окажетесь на костре, под внимательным взором Капитула Чародеев или в подвале места, где обитается тайная служба, где человек с тавром в руке будет ласково спрашивать кто вы таков, откуда прибыли и на кого шпионите. Вам нужно научиться сливаться с людьми и придумать правдоподобную легенду, но, думаю, вы и без меня это понимаете. Хорошо, что вы умеете делать что-то, кроме проповедования, Венсан, это в сложившейся ситуации лучше, чем прибиться к приюту при храме Мелитэле.
И наверняка держать меч тоже умел, не даром в шрамах. Возможно, что у религии Венсана была возможность кусаться либо гость тоже когда-то начал свою жизнь с самого начала.
— А я… Я никогда не испытывал необходимости в учениках, благо сил пока хватает, слава всем богам, существующим и существовавшим.
«И что? И ты оттолкнешь человека, который просто погибнет один в чужом краю?»
Упомянутый ужин натолкнул Региса на одну неприятную мысль. Как бы ему ни было приятно поговорить, но гостя надо как-то выпроводить, довести до людей. Хотя бы потому что рано или поздно тот проголодается, до ближайшей деревни примерно полдня пешком, а в лачуге не было еды совершенно. Вампир прекрасно существовал без пищи, в городе, чтобы не вызывать подозрений, он ел, но здесь предпочитал не тратить на эту ерунду время. Только позволял себе немного спать, но обычно одеяло на полу, служившее постелью, было занято травами, книгами и разнообразными емкостями. Сегодня он, к счастью, прибрался.
«А что он тебе сделает, когда узнает о кровососущей тайне? Милсдарь священник то находится в куда более тяжелом положении и выглядит достаточно разумным, чтобы не кричать о волке».
Назревала дилемма, и достаточно серьезная. Эмиэль, пытаясь дать себе время, начал разглядывать прямоугольного кусочек плотного, черного материала, который выудил из кармана гость. Рисунок смутно напоминал некоторые гербы. Солнце вроде было на юге… Только существует ли это королевство до сих пор – хороший вопрос.
— Да, отнюдь не кроны, любой банк будет в замешательстве. Разрешите полюбопытствовать, из чего это сделано и для чего нужно? Неужели у вас драгоценные металлы не в ходу?

Монеты всё же были. Более легкие и совсем иначе выглядящие: с одной стороны цифры и нечто, похожее на осколки разбитой тарелки, а с другой - тоже рисунок, но на каждой монете разный. А еще они были идеально ровными, в отличие от кособоких крон, где изображался реданский орёл и профиль ныне здравствующего правителя. Подумать только - в мире Венсана из меди чеканят деньги, а здесь делают пуговицы и пряжки, причем не самые дорогие. Регис с усмешкой повертел монеты в пальцах, внимательно изучил со всех сторон, а потом вернул владельцу. Расписками пользовались и там, и здесь, но шли они в дело только тогда, когда суммы были слишком большими, чтобы выкладывать их здесь и сейчас, либо еще не имели материального эквивалента. Эмиэль последний раз с векселями сталкивался, когда начинал жить, как положено человеку, и по понятным причинам не имел даже мелочи, только краденую одежду. И чуть не попал в яму, между прочим, из-за того, что не смог закрыться в срок. Тюрьмы вызывали у Региса дурные воспоминания и жжение под кадыком на месте удара топором, так что туда он не спешил. С тех пор предпочитал своё богатство держать в руках, даже за лавку в Диллингене заплатил золотом. У прежней владелицы дома, веселой вдовушки, укатывающей с новым мужем в другой город, глаза на лоб полезли, а потом вспыхнули жадностью при виде увесистого мешочка.
Регис слушал внимательно, наблюдал за каждым движением, каждым чернильным штрихом с той жадностью, какая бывает у детей, следящих за фокусником на балагане, только с серьезным лицом и не раскрывая рта. Даже вопреки обыкновению не перебивал, но сыпал вопросами всякий раз, когда его гость ненадолго замолкал. К сожалению, не всегда получал ответ, потому что уходил слишком глубоко, за те границы, где кончались познания священника. Но таков уж был вампир: если копать, то до самого дна. Иногда, когда Венсан затрагивал вещи сильно отличающиеся, он хмурился, иногда улыбался. Многие вещи, о которых священник говорил, немного напоминали магию. Там колдовства не было, приходилось компенсировать, как слепота смягчается острым слухом, и эта компенсация была великолепной. Телепроекция, для которой нужны были зеркала, сложно ограненные кристаллы с весом, выверенным до тысячной грамма, и чародейский дар, безусловно, по всем фронтам проигрывала телефонной связи и уж тем более интернету (суть которого Регис, правда, не осознал в полной мере). Даже пластик привел Эмиэля в восхищение, но тайное, не демонстрируемое ни голосом, ни взглядом: он представил, сколько полезных вещей можно было из него сделать.
Когда посвящение в тайны технологий было завершено, Регис тихонько вздохнул и выпрямился. Они представляли собой забавное зрелище: на заросшем кладбище двое мужчин в черной одежде склонились над листом бумаги. К счастью, было утро, и случайный зритель не принял бы их за вурдалаков или воров. Изготовление белых листов, к слову, тоже казалось манящей темой, но стало жалко собеседника.
— Боги, это в голове не умещается. Даже если бы к тем, над чьими останками мы сидим, пришел современный кузнец и рассказал об обработке металлов, они бы не были в такой растерянности, как я сейчас. Надо поразмыслить над этим. Ваши люди достигли многого, научимся ли мы хотя бы чему-то из этого и сколько времени на это уйдет?
Когда вы вписаны в мир, то меняетесь вместе с ним в той или иной мере, и не замечаете изменений. Для вас они — процесс естественный, как медленное течение реки, будь вы человеком или существом, живущим более долгий срок. Оттого те новшества, для которых нужны более широкие шаги, выглядят потрясающими, и река жизни становится бурлящим потоком. Сколько порогов придется преодолеть человечеству, чтобы заменить золото и драгоценности, наиболее устойчивую валюту, кусочком бумаги? Сколько поколений сменятся, чтобы научиться так оперировать информацией?
Пока они говорили, солнце поднялось над лесом достаточно высоко и пронзало клубящийся между могилами туман копьями света, но тот не сдавался.
— Вы, к слову, недурно рисуете, придворным художником, буду откровенен, не станете, но способности определенно есть. Любопытно, какие еще таланты и сюрпризы вы в себе скрываете... Пройдёмся, быть может? Я закончу со своими делами, заодно попробуем решить, что с вами делать.

Хотели скрытых талантов – получите. Гость оказался колдуном, не столь могущественным, как, скажем, Хен Гедымгейт, но уже обладающим умениями, встречающимся у некоторых ведуний и ведунов. Силы у таких людей были слишком малы, чтобы привлечь внимание Капитула, и не требовали учения в Аретузе или Бан-Арде. Но теперь глазам нельзя доверять. Кто знает, что еще умеет Венсан.
«Ну да, не чародей, конечно же, не чародей! – передразнил Регис сам себя, - Люди же научились этому только здесь, а это бесспорно человек! Тьфу, черт, вот же дурень».
— Здесь магия зачастую становится путем к власти и могуществу, при дворах многих королей живут придворные чародеи, но есть волшебники, предпочитающие отшельническую жизнь или науку политической игре, есть и те, кто обладает только небольшим потенциалом. Детей, способных черпать силы из Хаоса, находит Капитул и забирает (порой силой) в школы, где они годами учатся управлять своим даром: вызывать огонь и воду, создавать иллюзии, перемещаться на огромные расстояния, лечить и творить прочие вещи, как прекрасные, так и ужасные. Кто-то считает чары проклятием, кто-то даром, даже сами чародеи не сходятся во мнениях. К слову, магия — еще одна вещь, за которую нужно сказать спасибо Сопряжению Сфер. Существует легенда о Йане Беккере, первом человеке, который овладел Силой и усмирил волны. На самом деле он наверняка осознал всё только на твердой земле, а не на палубе корабля, бросаемого волнами, словно щепка, потому что море в тех местах неспокойное, и в пути первые поселенцы были заняты более приземленными вещами вроде кинетоза, но Беккер — личность историческая и не раз упоминается в летописях и документах, так что в истинности хотя бы некоторой части истории его жизни можно не сомневаться. Так же как и его соратника Джамбаттисты, с которым они искали среди детей Истоков, а потом отправили учиться у эльфских ведунов в Лок Муинне. Далее история приобретает цвет крови, потому что спустя год после этого знаменательного события жителей сего города вырезали, не разбирая мужчина это или женщина, ребенок или взрослый, но магия тут была уже ни при чём. Вот так любое крепкое соглашение можно разрушить с помощью крошечного усилия.
Регис еще на упоминании первого человеческого чародея понял, что опять увлекся, ведь планировал просто поведать о теории магии и попытаться узнать о том, как колдует Венсан, но остановиться, не дойдя хотя бы до половины цепи ассоциаций, не мог. У долгой жизни есть два минуса: рано или поздно ты видишь, как умирают твои смертные друзья, и в какой-то момент накапливаешь столько знаний, что способен выдавать их в течение многих часов, не останавливаясь. К счастью, Эмиэль успел завернуть мысли, уже перешедшие от волшебства к войне с эльфами, в другую сторону.
— К чему это я? Ах да, вспомнил с чего начал. Для колдовства необходимо знать определенные жесты и слова, хотя некоторые способны создавать заклятия, не произнося ни звука, по-эльфийски, как это называют, только  не спрашивайте, при чем тут эльфы. Но вы, как я заметил, не делали ничего из этого. Это, знаете ли, несколько интригует. Как же действует ваша магия? Умеете ли вы еще что-то, кроме лечения? А вещи ваши, — вампир с легкостью поднялся на ноги и поправил сумку за спиной, опять подняв волну сильного травяного запаха, сбив легкий, неуловимый для человека аромат чистой крови, до сих пор исходящий от рук Венсана, — лучше убрать в более надежное место, раз вы решили их бросить. Здесь есть пустоты в дольменах, туда не попадет вода, и их оттуда будет просто забрать при желании.

Регис выбирал тропы поровнее и подальше от ям, чтобы гость не переломал ноги, хотя ради этого пришлось петлять. Между делом приметил, что священник прихрамывает. Интересно, что с ним случилось. Война ли его переломала, человек или чудовище, произошел ли с ним несчастный случай? Произошедшее ли привело Венсана к мыслям о служении богу? Эти вопросы Эмиэль решил  не задавать, чтобы не вторгаться на личную территорию, но решил позже предложить свою помощь как лекаря. У него были необходимые ингредиенты для мази, способной снять болезненные ощущения, если, конечно, проблема в этом, а не в неудачно сросшейся кости.
— Религия, учащая миру и всепрощению — превосходный фундамент для мира окружающего и мира личного. Здесь тоже такие есть. Вот только нельзя научить милосердию того, кто не хочет этому учиться. Это неподвластно даже богам, — Эмиэль развел руками, — ничего не поделаешь, остается только самому стараться не сделать этот мир хуже по мере сил и меркам совести. Зла, к сожалению, все равно творится больше, в пору считать, что оно коренится в самой сути человека,да, впрочем, и любого разумного существа.
Чудеса, творимые божеством, здесь были пусть достаточно сложной, но магией. Чародеи могли вернуть потерянную конечность при наличии достаточного количества энергии и времени. Будь их миры на одном уровне, Регис бы подумал, что бог во плоти и был волшебником, но слишком уж много различий даже в той же самой работе с энергией.
— Если хотите применять свой дар, то можете предложить свою помощь в храме Мелитэле. Там всегда пригодятся мужские руки и ваша способность лечить, может еще и научитесь чему-нибудь новому. Помощи у богини, покровительствующей всему живому, приходят просить увечные и больные, кои не кончаются никогда, а жрицы спокойно относятся к различающимся религиозным взглядам и укроют вас от Конклава, для которого вы станете очередным скучным ведуном, правда, пока те не выяснят, что вы гость из другого мира. Надеюсь, вам не претит мысль о жизни под крылом чужого бога, да ещё и рядом с нелюдями?
Дягиль, как вампир и ожидал, выглядел так, будто его собрали только сегодня, зеленый и влажный. Эмиэль присел на корточки перед лежащей на полотне травой, стряхнул паука со стебелька и вздохнул. Спасибо, что не дождь.
— Ничего, что я с вами буду говорить снизу некоторое время? — ответ его не слишком волновал, так что Регис даже не сделал паузу, а сразу продолжил, посчитав, что собеседник или смирится, или куда-нибудь сядет: — Любопытно, что вы, попав сюда, не потеряли свои силы и не приумножили их. Беккер стал чародеем только ступив на берег Понтара. Назревает вопрос, что вызвало изменения в нём и его товарищах? Что будет, если взять волшебника и переместить в другой мир? Найдёт ли он источник? Подкинуть бы идею для исследования Конклаву, да только они могут от эксперимента умозрительного перейти к экспериментам вполне реальным... — Регис замолчал ненадолго, задумчиво перебирая травы, но в конечном итоге загнал мысли в тупик и отбросил, как опустевшую бутыль. — Хотя вы могли эти изменения пока не заметить, либо ваша магия действительно похожа на уровень интеллекта.
Или является свойством вида, как способность становится невидимым для него самого. Первые вампиры приспособились к солнцу и подогнали свой внешний вид под людей, но сохранили свои силы после перехода через границу. Будь сила от бога, она скорее всего исчезла бы, как только одаренный потерял связь с дарителем, как Беккер нашел свою, попав под воздействие мира, что пробудил сокрытое волшебство. Однако, по запаху кровь Венсана была точь-в-точь как кровь первого попавшегося кмета, а следовательно виды были родственными. Это привело Региса к мысли о том, что мир этот и мир священника могут иметь схожую историю, только люди из последнего изменились, впитали Хаос в себя и приняли за подарок высших сил. Даже эльфы были, только считались существами нереальными. Может они были не сказочными, а благополучно всё-таки вымершими? Aen Seidhe имели большие проблемы с размножением, но умирали при этом от старости, да еще и были непримиримыми борцами за свою свободу, так что с радостью шли на смерть, бороться с человеческой экспансией. Не было ничего удивительного в том, что в какой-то момент гордый народ окончательно сгинет во тьме небытия. На самом деле эти все выводы были скорее желанием логически обосновать возможность того, что мир людей, скорее всего уничтоженный, сохранился. Это значило ещё и то, что портал в пещерах Туссента тоже может открыться во второй раз, дав шанс выжить и его исчезающему виду.

«А ведь интересно получается...»
Регис подумал было, что Венсан, к счастью, заблуждается, посчитав их похожими, но тут в голову пришла забавная мысль: он ведь чем-то напоминает людей, даже если сорвёт маску. У него остаются руки, правда, с длинными и острыми когтями, остаются нижние конечности, позволяющие ходить прямо, и схожий костяк. Строение черепа только совсем не человеческое, скорее нетопыриное, а некоторые внутренние органы иные, приспособленные для охоты во тьме. Конечно, это крылатое чудовище даже изрядно набравшись и встав подальше сложно принять за человека, но общее же есть. Он сам никогда не заострял на антропоморфности внимания, отчасти потому, что предпочитал как можно реже использовать то, что настолько сильно напоминало об изначальном предназначении убийцы. Кровопийца тем временем, кивая время от времени, чтобы священник видел, что его внимательно слушают, перетряс траву, из которой будет сделана микстура, облегчающая кровавый кашель, и бережно связал подстилку в подобие мешка. Регис поднялся на ноги, но дальше идти пока не стал, потому что мог заговориться и по привычке пойти короткой, а не легкой дорогой.
— Вы использовали очень емкую метафору, сравнив вереницу миров с домом, и навели на кое-какие мысли, может, немного крамольные, но я, старый, ни в кого неверующий греховодник с языком без костей, и так достаточно жутких вещей вам наговорил. Одной меньше, одной больше, разницы уже никакой. В крайнем случае будем вести себя, как истинно ученые мужи: покричим друг на друга и довольные собой перейдем к другой острой теме. С вами интересно беседовать, — Регис как можно более дружелюбно улыбнулся. — Да, люди из одной комнаты не отличаются ни внешне, ни внутренне (скорее всего) от людей из другой комнаты. Более того, кое-что наводит на мысль, что когда-то комната могла быть общей, но потом архитектор возвел стену, разделив их, а еще позже одну половину уничтожил. Видимо, посчитал проект неудачным. Даже эльфы напоминают людей, пусть у них острые уши и нет клыков, а кровь совсем другая, — зря про кровь ляпнул, — и репродуктивная система работает иначе, но не настолько сильно различается, чтобы эльф не мог иметь потомство от человека. Однако, всё же вот тут, — Эмиэль дотронулся до сердца, почти повторив жест Венсана, — мы с ними отличаемся, вы заметите это, если судьба сведёт с одним из них. Но есть и кое-что посерьезней иного менталитета иного народа. Другие комнаты породили то, что заставило человека жаться к огню и создать мутантов-ведьмаков. Некрофаги, риггеры и прочие чудовища, драконы. Их миры отличаются настолько, что здесь они не нашли своей экологической ниши и многие до сих пор пытаются приспособиться по мере разумности. Гуль стал прекрасно переваривать человечину, пользуясь тем, что трупы не всегда глубоко закапывают. Драконы, огромные рептилии, обладающие вполне человеческим рассудком, почти вымерли, говорят, ведь удобных для их проживания мест немного, а рыцарство развлекалось охотой на этих удивительных существ. Можно посчитать, что природа в какой-то момент просто приходит к тому, что именно прямоходящая форма с четырьмя конечностями и головой, в которой находится мозг, является самой успешной. Но как в таком случае быть с драконами или риггерами, больше похожими на зубастую картофелину с щупальцами? Жаль, что у меня здесь нет «Physiologus», некоторые гравюры могут быть интересными с точки зрения создания теории. Таким образом у нас получается крайне интересное строение: где-то выработана пищевая цепочка, вмещающая дракона, а где-то нет окон, чтобы ряд видов семейства vampires, которым вредит солнечный свет, могли комфортно существовать. У архитектора должна быть богатая фантазия. Но вот он создал каждому угол, а следом зачем-то открыл двери и перемешал жителей в одном единственном зале, причем не пустом, а уже заселенном. Какова цель?
Но вас могут обманывать те вещи, которые вы видите сейчас. Они могут казаться знакомыми,  родными, но не стоит верить своим глазам. Порой даже зеркало способно врать, показывая лишь выдуманную кем-то шелуху.
Регис испытал острое желание показать клыки, просто ради того, чтобы взглянуть на реакцию, но тут же отбросил эту глупую идею. В конце концов, они «ученые мужи» и негоже настолько открыто издеваться над оппонентом. Пусть голова побелела, но в глубине души он каким был ехидным дураком, таким и остался.
— По крайней мере в одном вы несомненно правы: общее у наших комнат действительно есть. Возможно, что бог действительно один, только здесь исказился со временем, обрел много ликов, ведь истина может искажаться, пройдя через множество уст, и корни, если их не подпитывать, засыхают. Всё-таки прошло уже больше тысячи лет, а это порядочный срок. Во всяком случае путешествие вас ждет незабываемое. Надеюсь, вы не потеряете, но обретёте. Не утратите бога-в-себе, пока будете проверять теорию и искать для чего здесь оказались.

Регис видел многих, кто некогда веровал во что-то, но в какой-то момент потерял свою веру, и жрецов в том числе, но в слух об этом решил не упоминать. Да и убеждать в чем-то того, кто считает себя правым — дело бесполезное, сам таким же был. По крайней мере собеседник никому не навредит своими убеждениями, только себе может, да и религия как тема для разговора быстро наскучила.
— Вы всё больше и больше интригуете меня, Венсан. Как же так вышло, что в вашей "комнате" оказались истории о существах, якобы мифических, но на деле - из плоти и крови? Оказался ли кто-то из них однажды также, как вы, в чужом краю? Слишком много совпадений для свойства психики, видящей кошмарных существ в тенях от пламени костра.
Знал бы Венсан, что говорит с тем самым существом с удивительными свойствами! Вампир внутри смеялся, не имея возможности делать это вслух, и смех блеском отражался в мягком взгляде учителя, смотрящего на несмышленого ученика. По крайней мере у них критически относятся к мифу о превращении в вампира через укус и умеют считать. Становилось всё сложнее бороться с глупым желанием тряхнуть стариной и показать зубы. Но никто не обещал, что священник в ужасе не побежит. Вытаскивай его потом из ямы и объясняй, что пошутил и не пьёт много лет. Хотя у Эмиэля возникло ощущение, что Венсан скорее обрадуется, чем испугается. Безусловно, если Регис всё-таки решит, что стоит проводить своего необычного гостя до ближайшего поселения и удостовериться, что тому ничего не грозит, то всё равно придётся признаться в том, что всё это время пускалась пыль в глаза. Если, конечно же, не догадается раньше — любой человек в какой-то момент замечал, что чего-то в его знакомом не хватает, а чего-то слишком много. Но ситуация так или иначе складывалась забавная.
— А часть вампиров, к слову, одиночки, как и некоторые прочие хищники. Зачем активно распространяться, если тебе неплохо без общества себе подобных? Да и люди бывают...слишком назойливы, — Регис усмехнулся, — а никому не понравится, когда за ним бегают с бутылью освященной воды или факелом. Но вы со временем и так познакомитесь с расово-видовым разнообразием, лично или со страниц книг. С некоторыми лучше встречаться исключительно с помощью последнего варианта.
В изображении из себя того, кем он на самом деле не являлся, Регис был профессионалом, как и любой другой высший вампир, предпочитающий жить среди людей, этих надоедливых, не всегда разумных, но крайне забавных существ. Он с сомнением взглянул на Венсана, который слишком счастливо улыбался. Не воспринимал ли тот происходящее, как сказку? Как бы Эмиэль не откладывал решение, но проблема продолжала висеть над головой мечом. Он понимал, что совесть не даст отпустить священника одного, без помощи, но куда вести такого гостя?
— Что посоветую? Быть осторожным и миролюбивым. Я, конечно, верю, что постоять за себя вы сумеете, но ввязавшись в конфликт, вы привлечете внимание. Если не лезете на рожон, то ошибки и необычные привычки могут посчитать забавной странностью, а не чем-то подозрительным. Кроме того, люди не расспрашивают тех, кто им не интересен, а неинтересным быть очень легко. Поэтому не советую говорить кому-то о том, откуда вы пришли на самом деле. Людей этим, может, и не напугаете — здесь есть гости куда страшнее, чем тот, кто ничем от них не отличается, — но быстро окажетесь на костре или у дознавателей. Представьтесь хоть писарем Венсаном из Новиграда, но не священником Венсаном дю Грэвом из Парижа — чем неприметнее, тем больше времени у вас будет на то, чтобы освоиться.
Совет был очевиднейшим, но с простых вещей стоило начинать в любом деле.