DEEPspace |
 Друзья, очень ждём в Глубоком Космосе многих персонажей. Приходите на роли Минервы Макгонагалл, Ороро Монро, Гарри Поттера, Цириллы из Цинтры, Такхизис и других. Всем персонажам из списка нужных обеспечен упрощённый шаблон анкеты.
|
новости проекта: ПЕРЕЗАГРУЗКА ПРОЕКТА!
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » DEEPspace » излучение и отвага » Utopia
Bjork-Hidden place
Время и дата: реальность - после событий "Апокалипсиса"; внутри разума - вне времени.
Место действия: разум Чарльза Ксавье
Участники и очередность: darkCharles Xavier/Erik Lehnsherr
Краткое описание:
Рассуждения о богатом воображении и о том, как разгрести последствия этого богатства...
[AVA]http://ipic.su/img/img7/fs/CHarli2.1483896526.gif[/AVA]
Отредактировано Charles Xavier (2017-01-08 20:28:58)
Из каждых десяти яблок одно гнилое. Десять процентов гнилых яблок.
Глянцевые с виду, блестящие и аппетитные… как узнать что внутри, не нарушая целостности? Как узнать, в какой момент яблоко начинает гнить и насколько сильно уже прогнило?
Не узнаешь, пока не попробуешь. Ведь снаружи оно все так же прекрасно.
Нет, Чарльз вовсе не думал о гнилых яблоках, пока медленно ехал в уютно скрипящем лифте и смотрел сквозь изящные кованые решетки. В этой старой кабине чувствовалась элегантность начала двадцатого века. Настоящее сокровище, не правда ли?
Его Особняк был полон самых разных сокровищ, собранных со всех уголков мира. Со всех уголков памяти. Здесь они нашли свое место, здесь их любят и ценят. Ведь надо уметь ценить то, что имеешь, верно? Здешние обитатели это определенно умели, а Чарльз ценил их всех, вместе взятых.
Лифт не слишком плавно остановился на цифре «два», издавая короткий музыкальный звук.
С мгновение, Ксавье смотрел на снующих в длинном коридоре детей и подростков, смеющихся и явно довольных жизнью. Реже, среди них мелькали и преподаватели. Все они приветственно улыбались, желали доброго утра ему и друг-другу. Некоторые, при более детальном рассмотрении, имели схожие черты – голубые глаза, россыпь веснушек, каштановые волосы.
Да, Чарльз ценил всех обитателей Особняка. Потому что создал их по своему образу и подобию.
Он отодвинул решетку лифта и вышел в коридор, полной грудью вдыхая немного пыльный, пропитанный запахом книг, воздух. Сквозь массивные витражные окна проникали лучи солнечного света, отбрасывая яркие кляксы на шахматный пол. В светлых столбах приплясывала сверкающая пыль.
- Здравствуйте, Профессор!
- Доброе утро, Профессор.
- Как ваши дела, Профессор?
* * *
- Он в таком состоянии уже два дня. По моим подсчетам, пять минут в реальности равняются одному часу пребывания… там. – Хэнк нервно поправил очки и неуверенно посмотрел на Рейвен, словно любое его слово могло стать последним, - Соответственно, если взять простейшее уравнение, то пребывание там равняется тридцати четырем тысячам пятистам шестидесяти часам. А это, в переводе, означает двадцать четыре дня.
- Где «там»? – Перебила Рейвен, совершенно не обращая внимания на маккоевы математические таланты.
- Нуу… затрудняюсь ответить. Но показатели мозга стабильно активные, совершенно не такие, как при обычной коме. Словно он просто… спит. Спит и видит сон, в котором принимает непосредственное участие.
- Чертовщина какая-то. Что с ядом?
- Яд из машины я вывел, но состояние Чарльза пока не улучшилось. Отключать его может быть опасно… - Хэнк вздохнул, потирая переносицу, и перевел взгляд на третьего участника их маленького собрания, - Так что ты предлагаешь, Эрик?
[AVA]http://ipic.su/img/img7/fs/CHarli2.1483896526.gif[/AVA]
Отредактировано Charles Xavier (2017-01-08 23:24:22)
Где таится одна беда, там и весь остальной десяток поджидает за углом, чтобы шарахнуть со всей силы и самым неожиданным образом, по самым слабым местам, лишь бы сбить с ног, ума и, возможно, жизни.
Где случается один катаклизм, там следом за ним стоит и второй с третьим – ждут, когда смогут вступить в свою игру и разнести к чертям собачьим либо одного человека, либо целую нацию.
Эрик наивно полагал, что теперь, после короткого разговора с Профессором и победы над Апокалипсисом, сможет спокойно скрыться из поля зрения на какое-то время. Не для того, чтобы зализать раны, впечатления, пробоины в мировоззрении и чем там еще по списку. Скорее, для выправки своего курса движения к единственной, кажется, цели жизни – идее, поразившей его мозг, как какой-нибудь замшелый вирус.
Теперь требовалось время для выводов, новой команды, – братства, – для, в конце концов, себя самого. Но-о-о…
Всегда есть это пресловутое «но», рушащее так тщательно выстроенные планы.
***
Когда все произошло, Эрик еще находился в особняке с остатками собственного прошлого. Он уже почти взял пиджак, надел его и вышел на порог, как начался переполох, в конце которого выяснилось – кто-то проник на территорию школы и «отравил» Церебро, а вместе с ним и его главного пользователя – Чарльза.
Как тогда, на Кубе, голову отшибло напрочь, мысли зациклились на одном – опередить Рэйвен и оказаться рядом со своим заклятом врагом намного раньше ее.
Зачем?
Да черт его знает.
Как будто она могла только усугубить беду.
***
Первым порывом, когда на глазах развернулась в чем-то даже сюрреалистичная, чуть вялая, как в замедленной съемке, картина с распластанным на мостике телом Профессора, нависавшим над ним Хэнком и подбегающей Рэйвен, сорвать с головы чертов шлем, который-то и виделся причиной произошедшего. Как Зверю удалось его остановить – одному чуду известно.
Но Эрик – оглушенный и очумевший от раздражения на всяческие попытки его остановить – все-таки не сделал, возможно, главной своей фатальной ошибки, возможно, всей жизни.
***
Сколько там минут прошло – Эрик не считал. Он даже не прислушивался к математическим расчетам. Только смотрел на усаженного обратно в кресло Чарльза и сосредоточенно думал.
Второй день ничего не менялось и, казалось, никогда не поменяется. Хэнк говорит, что машина очищена, а вредитель не пойман. И что делать со всем этим – непонятно.
Ждать.
Время, как говорится, единственная величина, лишенная всяческой константы, потому и покажет, что будет происходить дальше с состоянием Профессора.
Возможно, так бы все и пошло: Рэйвен сидела рядом с Чарльзом, пока стрелки часов оттикивали свой век. Да только Эрик все еще был здесь. Стол рядом и даже толком не расслышал вопрос Маккоя.
– Что? – Леншерр переводит на него взгляд, в котором читалось одно сплошное: «Ты – идиот? Не видишь – я думаю?»
Проходит еще секунда, и когда Хэнк раскрывает рот, чтобы, видимо, повторить свой вопрос, только тогда Эрик его прерывает:
– Раз у нас нет второго телепата, подключай меня к Церебро – попробую его так найти.
Как подключиться к машине, на что это будет похоже, к чему вообще приведет – не ясно.
– Но он не предназначен для таких целей. Да и для таких, как ты.
Эрик кидает только один взгляд.
«Для таких, как ты», - в нем читается усмешка вперемежку с угрозой, на которых Хэнк только качает головой и готовится вставить свое возражение.
– Нужно попробовать. – Влезает Рэйвен.
На мгновение в воздухе повисает характерное напряжение, от которого впору стенам начать гудеть. В нем слышалось лишь напряженный скрип мозговых шестеренок Маккоя, которые окончились вздохом и единственным «ладно».
– Дайте мне час времени. Я все подготовлю. – И бросил взгляд на Леншерра. – Надеюсь, ты хоть немного понимаешь, на что подписался.
***
Уже через полчаса Церебро был полностью подготовлен, к основным элементам машины был подсоединен еще один запасной шлем, и оставалось только одно – шагнуть навстречу бездне.
Ни больше, ни меньше.
– … Мы не сможем тебя отключить, сорвать шлем или как-то еще помочь, если что-то пойдет не так. Если ты впадешь в кому, то мы сможем только поддерживать твое состояние до улучшения состояния Чарльза… а еще ты можешь не выдержать перегрузки. – Хэнк говорил практически на одной монотонной ноте. Волнение из него вышибло все, практически все человеческое и превратило в такую же отточенную, слаженную машину, как сам Церебро. – Все еще можно остановить и…
– Надевай шлем уже. А там дальше разберемся. – Худшая фраза за весь день. Нет – за всю историю камикадзе. И от этого становилось неумолимо смешно.
Маккой затыкается резко, как будто с трудом сглатывает подступившие к глотке слова, и все-таки делает первый шаг. Кивает на принесенный стул, ждет, когда на него усаживаются и, наконец-то, медленно, мучительно медленно опускает на нерадивую голову шлем…
***
Эрик просто не успевает понять, когда стирается грань между реальностью и чем-то… иным. Его просто на мгновение оглушает резкой, яркой болью, она его подчиняет и не дает расслабиться, наплевав на все смутные наказы Хэнка.
– Держите его. – Слышится в отдалении.
И его держат. Ровно до того момента, пока Эрик насилу не раскрывает глаза и не видит…
Черт. Он не знает, что это.
Падение в туннель, похожий больше на плотный, электрический поток. Или радугу. Или странную субстанцию, до которой дотянись рукой – она тебя поглотит без остатка.
Внутренности в животе скручивает в крепкий канат, тошнота подкатывает настолько же неумолимо, как это было тогда, в Пентагоне с тем странным, сверхбыстрым парнишкой.
И нет этому края и конца.
Эрик окончательно теряется и отчаивается, когда, наконец, в конце этого падения начинает видеться земля.
Через секунду она его встречает со всей своей твердой радушностью, от которой из легких вышибает остатки воздуха, а из желудка предательский спазм, которому Эрик сопротивляется с самоотверженным упорством.
Ему требуется минут пять, чтобы прийти в себя, успокоиться и поднять голову. Зрение медленно приходило в себя и фиксировало… особняк. Тот самый особняк, в котором, по-идее, они все находились в эту минуту…
С одним единственным «но» - все казалось яре, солнечнее, позитивнее что ли. И люди, сновавшие по территории, неуловимо напоминали Чарльза.
Именно его десятки глаз смотрели со всех сторон, разглядывали так, словно их хозяева раздумывали – кинуться ли на непрошенного гостя, или оставить его все-таки в покое.
[AVA]http://www.ellegirl.ru/images/th/2000/34d6/0f07/500@282@34d60f074ed95fa60595cf6a4ca8ad8d-ZmEzMzhiYWU1MA.gif[/AVA]
Это было похоже на комариный писк. Вот только Чарльз не мог определить, в какой части Особняка он раздается. Или у него в голове? Нет - повсюду. Тонкий, навязчивый звук, сверлящий черепушку… Раздражитель, который вдруг нарушил устоявшуюся гармонию.
«Найдите его, дорогие мои. Ведь вы же тоже слышите, не так ли?»
Недалеко от Особняка раскинулся громадный парк, больше похожий на лабиринт; оттуда слышались голоса, смех и радостные возгласы. Сквозь деревья проносился легкий ветерок, даривший всем отдыхающим прохладу в этот знойный летний день.
По светлой мощеной дорожке не спеша катил тележку мороженщик, привлекая к себе внимание звуком колокольчиков. Он раздавал мороженое всем подряд и совершенно бесплатно. Казалось, что тележка бездонная. На голове у мороженщика была смешная шляпа-зонтик, защищающая от солнца. Полностью белая. Впрочем, это не удивительно – все обитатели Особняка носили только белое. Чистейший легкий хлопок. Обувь же не носил никто.
Однако, все звуки внезапно стихли. Голоса, звук колокольчика и даже пение птиц. Десятки взглядов устремились туда, где секунду назад появился неизвестный чужак. Чужак был одет в странную одежду непривычного цвета и всем видом своим выражал растерянность.
Обитатели Особняка синхронно замерли, бросили все свои дела, разглядывая его с острым пристальным вниманием.
- Раздражитель.
- Чужак.
- Нужно сообщить.
- Нужно послать телеграмму Профессору.
Те, что стояли к чужаку ближе всего, внезапно запрокинули головы назад, широко открывая рты. Пожалуй, они могли бы напомнить сейчас кукол из театра марионеток – нижняя челюсть характерно отъехала вниз. Из ртов показались гладкие головки белых голубей; вскоре, пухленькие птицы полностью выбрались наружу, тут же взмывая ввысь и направляясь в сторону Особняка.
Дети тут же закрыли рты и вновь уставились на пришельца, не произнося ни слова. Прошло, наверное, всего несколько мгновений, а затем один из них крупно вздрогнул. Изо рта ребенка показались чужие пальцы, раскрывающие его, словно проход. Затем, ребенок буквально вывернулся наизнанку, а вместо него на лужайке показался Чарльз Ксавье собственной персоной. Никто из обитателей на данную метаморфозу даже бровью не повел; наоборот, при виде своего наставника все тут же разулыбались вновь:
- Профессор!
- Мы нашли его, Профессор!
- Молодцы, вы все большие молодцы. Простите, что отвлек вас в столь погожий день. Прошу, не обращайте на нас внимания, отдыхайте, - Чарльз расплылся в ласковой улыбке, взъерошив стоящему рядом мальчишке волосы на макушке. А затем взглянул на пришельца, не выражая ни грамма враждебности, только лишь почти восторженную заинтересованность.
- Ну надо же… - Он неторопливо подошел ближе, оглядывая высокого стройного мужчину с ног до головы, словно экспонат в музее. Весьма выдающийся экспонат, надо сказать. Отчего-то, сердце Чарльза вдруг наполнилось светлой грустью, сравнимой с ностальгией по каким-то далеким временам. Такая грусть наступает, когда история в любимой книге неумолимо подходит к концу.
Чужеземец разительно отличался от всех созданий этого мира, - Ты такой… необычный. Удивительный. Кто создал тебя? Это точно был не я. Я бы не смог создать подобное несовершенное… совершенство. Откуда ты, как твое имя?
Под конец своей речи, Ксавье разулыбался совсем уж неприлично широко, пока все с жадностью разглядывал неожиданного гостя.
[AVA]http://ipic.su/img/img7/fs/CHarli4.1483987571.png[/AVA]
Отредактировано Charles Xavier (2017-01-10 00:47:04)
Интересно, а Хэнк хотя бы примерно догадывался, что может происходить с человеком, ушедшим в глубокую кому? Видимо, нет, если предварительный брифинг представлял из себя полный набор предостережений с возможными последствиями контакта с Церебро без намеков на описание возможного сюрреализма.
А ведь именно в него Эрик и окунулся с головой. Буквально на дно ушел чужого подобия рая – гипертрофированного, причудливого, со своим сводом правил, поведением его обитателей и их внешним видом.
Леншерр, уже очнувшийся, осмотревшийся, в конце концов, пришедший в себя, сейчас пытался переиграть в «гляделки» внезапно окруживших его детей и взрослых. Все вместе они реагировали, как извращенная система сигнализации и оповещения, и все вместе они вызывали праведный ужас и на основе него непреодолимое желание приподнять руки в характерном жесте готовности здесь и сейчас использовать металлокинез.
Кстати. А сработает ли он вообще?
Скорее всего, нет, и от осознания этого где-то в районе спины Эрика пробежался холодок, и в голову вкралось непрошенное согласие с Хэнком – возможно, вызываться нырнуть в подсознание Чарльза и правда была не самой лучшей затеей.
Ладно.
Хорошо.
Допустим.
Что сделано, то сделано.
Прошла еще минута, после которой один из мальчишек в мгновение ока превратился в причудливой манере в Чарльза собственной персоны. От подобных метаморфоз Эрик только еще больше окаменел, на деле готовый атаковать, уже наплевав на все разумные меры предосторожности.
– Чарльз. – Леншерр только немного поворачивает голову, чтобы держать Профессора в поле зрения, пока тот начинает рядом суетиться в явно научном экстазе. – Чарльз, остановись.
Хотя под конец «обследования» сильно хотелось приказать замолкнуть.
… неправильное раздражение. Да. И нет.
В любом случае, оно против воли медленно, постепенно заполняло до верхов все разумное, и абсурд диалога с босоногими мальчишками рядом только усиливали желание вот прямо сейчас поймать Ксавье за плечи и хорошенько встряхнуть. Авось, шоковая терапия – это именно то, что доктор прописал.
– Мое имя – Эрик, и никто меня не создавал. – Ну, почти. – Нам нужно поговорить. Без лишних свидетелей.
Как раз именно сейчас на него пялился очередной подозрительно голубоглазый «ученик», будто хотел взглядом насквозь дыру прожечь, или чего похуже сделать.
– Твой особняк. Он подойдет. – Заканчивает мысль и головой кивает в сторону до боли знакомой постройки.
[AVA]http://vignette1.wikia.nocookie.net/marvel/images/f/f8/X-Men_Apocalypse_Magneto.jpg/revision/latest?cb=20160130184747&path-prefix=ru[/AVA]
Чарльз прекратил улыбаться, как только услышал свое имя из уст незнакомца. Хотя постойте - уже Эрика. Или...
- Эрик. - Он попробовал просмаковать это имя, но словно мысленно споткнулся обо что-то, - Ты мне лжешь. Почему? И откуда ты знаешь мое имя? Я не успел тебе представиться.
Не смотря на подозрения, Чарльз все еще разглядывал пришельца с неугасающим интересом. В этом спокойном мире редко происходит что-нибудь значимое, каждый день похож на предыдущий. Нельзя сказать, что это плохо, ведь именно таким Профессор хотел видеть свое детище. Но Эрик - глоток новых впечатлений, пища для пытливого ума, источник новых знаний. Возможный собеседник, в конце-концов.
Противоречивые эмоции Чарльза, видимо, передавались и его созданиям: некоторые ушли отдыхать и играть, словно ничего и не случилось; а иные же продолжали пристально изучать незнакомца.
- Дети, дорогие, вы ведете себя невежливо по отношению к нашему гостю. Он смущен вашим вниманием, - Ксавье осмотрел детей с притворной строгостью, те смущенно заулыбались и с хихиканьем разбежались по своим делам. Затем, он перевел взгляд обратно на Эрика, - Это их ты называешь свидетелями? Они всего-лишь дети.
В тот же момент, в парк вернулись все звуки - вновь запели птицы, зазвенел колокольчик мороженщика и отовсюду послышались довольные голоса и смех. Ветерок, внезапно стихший пару минут назад, тоже вернулся, колыхая листья на деревьях.
- Хочешь проникнуть в Особняк? Особняк - это наш мир. А наш мир - наши правила, Эрик, - Чарльз сложил пальцы за спиной в замок, останавливаясь напротив пришельца, - Здесь ни у кого нет секретов и дурных намерений. Я позволю тебе стать частью Особняка, если ты покажешь, что тебе нечего скрывать. Раздевайся. Ты войдешь туда только обнаженным. Все мои создания появляются обнаженными, не вижу причин делать для тебя исключение.
[AVA]http://ipic.su/img/img7/fs/CHarli4.1483987571.png[/AVA]
Отредактировано Charles Xavier (2017-01-11 21:12:49)
Эрик, может, и стратег, способный к сложным разговорам, исход которых чаще стремится к вере склоняемого на свою сторону мутанта. Но вот сейчас, в эту секунду, ровно после, возможно, фатальной ошибки с именем, вдруг стало понятно, что даже при наборе нужной харизмы идейного лидера, тонкости Леншерру явно не хватает.
Игры разума – та еще сфера.
– Зачем мне тебе лгать? – И вот теперь нужно было выворачиваться всеми силами, всеми способностями, талантами, и позабыв о металле… последнее казалось особенно неприятным из-за ощущения собственного шаткого положения. – Ты все равно узнаешь о неправде, как создатель этого мира и этих детей.
Теперь оставалось перестать напряженно следить за всей округой. Нервозность – это первое, на что следует абсолютно всем реагировать подозрениями.
– Я знаю имя, потому что я такой же, как ты. – И все бы шло идеально или почти так. Но это последнее условие.
Нет – требование.
Раздеться. Войти полностью нагим в особняк.
…
В голове Эрика, кажется, в ту самую секунду, как только он услышал об этом, рванула суперновая. Вспышкой его оглушило чуть более, чем полностью, и только одна удача помогла не повернуть резко голову к Чарльзу и не ответить с ходу «нет».
«Нет» так и осталось тлеть на кончике языка, подавляемое вторым-третьим-пятым глубоким вдохом. Логика медленно и тягуче заходила на свой пост, осторожно толкала острым локтем в бок и раздраженно «шикала», мол, у нас есть цель, так давай ей следовать, а не срываться по первому порыву в еще большие анналы чужого разума.
Чужой разум – об этом не нужно забывать ни секунды.
Помнить. Вести себя подобающе установленным здесь правилам, невзирая на собственное противоречивое отношение.
– Мне нечего от тебя скрывать. – Наконец-то выдавливает из себя, прямо глядя в невероятно, почти неестественно голубые глаза. – Если здесь все так делают, я тоже войду в особняк без одежды.
«Об этом никто не узнает», – думает Леншерр, пока стягивает с себя брюки, пиджак, водолазку, обувь и даже пресловутые носки, и складывает их рядом – на траву.
Когда на теле не остается ровным ничего. Когда неудобство достигает своей точки и обращается в деловую отстраненность, как у солдат, выполняющие свой приказ, Эрик даже слишком спокойно оповещает:
– Видишь? На мне нет ничего, что может принести вред. – И не спешит куда-то сходить со своего места – уже понятно, что с инициативой нужно сейчас сильно помедлить.
[AVA]http://vignette1.wikia.nocookie.net/marvel/images/f/f8/X-Men_Apocalypse_Magneto.jpg/revision/latest?cb=20160130184747&path-prefix=ru[/AVA]
Ох уж эта борьба... борьба с самим собой. Давно Чарльзу не приходилось смаковать чьих-нибудь противоречий, стыда, и особенно - раздражения. Это все равно что есть кашу день за днем, а потом неожиданно увидеть на тарелке кусок сочного мяса.
Подобные эмоции для этого мира непривычны, почти позабыты. Ведь зачастую, стеснение и стыд препятствуют в достижении поставленных целей. Раздражение и гнев мешают увидеть вещи в истинном свете, принимать правильные и логичные решения. Разум должен быть чист и светел, свободен от любых сковывающих факторов. Как Эрик сейчас свободен от своей одежды.
Чарльз наблюдает за ним не без удовольствия, улавливая отголоски самых острых эмоций, словно гурман, смакующий изысканное блюдо.
- Ты прав. Я все узнаю, рано или поздно, - улыбаясь, он подошел ближе, позволяя себе разглядывать чужую наготу во всех подробностях, - Такой же, как я... - чувствуя огромное желание прикоснуться, Чарльз медленно поднял ладонь, но остановил за несколько сантиметров от чужой вздымающейся груди, - Вероятно. Ты явно не создание; я бы никогда не смог создать кого-то, подобного тебе. Но, тем не менее, чувствую с тобою странное родство.
Ладонь ложится на грудь со стороны сердца; Чарльз чувствует теплоту эриковой кожи, чувствует слегка учащенный ритм сердца.
- На тебе - нет. А в тебе? - и тут же пальцы проникают сквозь кожу, затем сквозь ребра - глубже, дальше - окунаются в горячее и живое, крепко обхватывают уязвимый бьющийся комок. Однако, боли совсем нет. Чарльз вскидывает голубые глаза на пришельца, ловит его взгляд своим, как муху в паутину, - Макс Эйзенхардт. В тебе так много противоречий, гнева, печали... Ма-а-акс, - Чарльз тянет имя и хмурится всего мгновение, а потом снова улыбается, - "Эрик" нравится мне больше.
Это происходит почти незаметно. Всего секунда. Искажение окружающего мира, словно при помехах в телевизоре. Сам Чарльз, казалось, ничего не заметил, продолжая дружелюбно изучать своего гостя. Но за спиной у него внезапно выростает двойник, обнимающий Профессора сзади и укладывающий подбородок тому на плечо.
Двойник выглядит неважно: обугленная грязная одежда, везде потеки чего-то черного - слизь, смола, деготь? - болезненная бледность и, самое страшное, полностью черные глаза. Двойник улыбается, показывая испачканные черной жижей зубы; изо рта течет на подбородок, а с подбородка - на белую рубашку первого Чарльза.
- Слышал я уже не раз,
То, что Правда колет глаз,
А уж если разозлится –
То и в оба может впиться. - Скрипит второй, глядя прямиком на Эрика.
Мне страшилки ночью снятся,
Правду начал я бояться!
Нет, не буду с ней дружить –
Мне без правды легче жить!*
Неожиданно, он вытягивает одну руку в сторону, показывая куда-то пальцем. И тут же, словно из ниоткуда, в той стороне появляется странный проржавевший гараж. Гараж опутан цепями, и повсюду яркими кляксами мелькает одна и та же надпись "KEEP OUT!"
Двойник исчезает, растворяется так же внезапно, как и появился. На белой рубашке Чарльза не остается никаких следов.
Он извлекает руку из эрикова тела и щелкает пальцами, после чего вся одежда исчезает с газона. Они оба тоже исчезают, оказавшись уже в холле Особняка. Шахматный пол сверкает натертой стариной, во все стороны ведут ответвления различных коридоров, на протяжении которых находится множество дверей, разных по размеру и расцветке. Впрочем, некоторые промежутки между дверьми почему-то больше других.
- Итак, - произносит Чарльз, оглядывая Эрика в новой белоснежной одежде - рубашке и свободных хлопковых штанах, - Теперь ты официально мой гость. Я бы очень хотел показать тебе Особняк. Но, возможно, ты устал? Или голоден?
*Н. Шумов "Про врунишку"
[AVA]http://ipic.su/img/img7/fs/CHarli4.1483987571.png[/AVA]
Отредактировано Charles Xavier (2017-01-15 17:05:32)
Эрик знает одно – он никогда не поймет, что с ним сейчас происходит. Это одна из тех «ситуаций», которые настолько близка к бреду с галлюцинациями, что логикой до нее коснуться невозможно. Да и вряд ли когда-нибудь в этом возникнет сколько-нибудь надобность.
Как там говорят? Расслабься и удовольствие получай?
Правда, с последним пунктом проблем ровно столько, что нужно окончательно удариться в мазохизм, чтобы спокойно отнестись к собственной наготе и рядом стоящему Чарльзу.
В голову лезет с десяток вопросов, один из которых звучал примерно: «И как после этого в глаза-то ему смотреть?»
Никак.
Леншерр был на все двести процентов уверен, что после завершения этой операции «по спасению», он уберется из настоящего особняка настолько быстро, насколько это вообще возможно.
А там дальше видно будет.
– Именно… – «что родство» тонет в недрах глотке – ее как будто невидимой рукой перехватывает сначала от прикосновения, а затем и «проникновения».
…
Где-то в отдалении начинает слышится до боли знакомый голос Хэнка, который все еще пытался отдавать приказы, советовал на повышенных тонах удерживать тело в обездвиженном состоянии и предостерегал от резкого прерывания контакта и снятия шлема.
Благо продолжает это недолго – фантом реальности угасает быстро, стремительно. На его место застают другие видения – из собственного прошлого.
Вот мать с отцом рядом идут по размокшему подобию дороги. Рядом плечом к плечу трутся другие заключенные под пристальными взглядами нацистских солдатов…
Вот совсем другом момент из жизни – смутно светлый, до Холокоста. Когда имя «Макс» имело еще хоть какое-то весомое значение в жизни.
А вот очкастая рожа Шоу…
…
Когда Эрика выкидывает обратно в сон Чарльза (возможно, даже вовремя – черт его знает, к чему привели бы воспоминания о собственном «создателе»), ему кажется, что он окончательно двинулся по фазе.
Потому что возникает острое ощущение, что еще немного, и мир разорвет на две части. Потому что свет меркнет в мгновение ока, и двойник прямиком из могилы укладывает голову на левое плечо и буквально выводит своим голосом на подкорке огненно-красным строчки из детского стишка…
Потому что Эрика затягивает в эти секунды помешательства в черную жижу под ногами – нефтяную, вязкую, на дне которого совершенно точно покоится некто с такими же черными глазами, со схожим оскалом и длинными, подвижными щупальцами, готовыми вытянуть не просто хребет из тела, а нечто куда-более весомое, о чем не принято говорить вслух.
…
Леншерра буквально отталкивает назад. По крайней мере, ему так кажется, хотя и по-прежнему остается стоять на месте, будто привязанной к руке Чарльза. Только голова ведется на указующий палец, а внимание в последнюю секунду цепляется за гараж.
Через секунду все прекращается, и продолжается настолько быстро, что осознание себя приходит уже внутри особняка.
… Эрик уверен, что, как очнется, проклянет это место, только в реальности.
– Черт бы тебя… – Тяжело выдыхает и на секунду сгибается пополам. Требуется несколько жадных глотков воздуха, чтобы прийти в себя и приблизиться хотя б на йоту к первоначальному хладнокровию. – Я. Нет. Нет, я не голоден.
Как раз наоборот – подкатывала тошнота. И то ли от галлюцинаций, то ли от «телепортации», то ли вообще от всего.
– Лучше давай пройдемся. – Через силу приходится выпрямиться и привязать собственный взгляд к Чарльзу.
Эрик помнил, что нужно быть осторожным, хотя и уже немного смутно. И он помнил о своей цели.
И гараже.
Черт бы побрал этот гараж – возможно, его только что отдернули от чего-то очень нужного – ключа, способный прекратить это бред здесь и сейчас.
– Мне нужно попривыкнуть к этому месту, если ты понимаешь, о чем я. – Ляпает почти не подумав.
[AVA]http://vignette1.wikia.nocookie.net/marvel/images/f/f8/X-Men_Apocalypse_Magneto.jpg/revision/latest?cb=20160130184747&path-prefix=ru[/AVA]
[AVA]http://ipic.su/img/img7/fs/CHarli4.1483987571.png[/AVA]
С помощью краткого проникновения Чарльз не смог увидеть и сотой доли чужого внутреннего мира - так, какие-то обрывки, окрашенные в резкий эмоциональный оттенок. Негативный в большинстве своем. Скрывались в необычном госте и гнев, и злоба и какой-то утаенный умысел... Причем, последний был запрятан настолько глубоко в недрах подсознания, что не удалось даже приблизиться к разгадке.
"А, может, и не стоит?"
Может, для полной гармонии с самим собой и с этим миром, ему нужен кто-то подобный? Не те, кого он создавал по своему образу и подобию, а такой же пришелец, как сам Чарльз. Создатель, а не создание. В появлении Эрика хотелось видеть нечто судьбоносное, пророческое даже.
"Но я хочу знать. Я хочу знать больше про него."
Белый цвет гостю был к лицу. Чарльз все не мог оторвать глаз от чужой худощавой фигуры, отмечая бледность кожи, почти непропорционально узкие бедра и аккуратные, скульптурно вылепленные щиколотки и ступни. Он разглядывал и резкие линии сжатых губ, тяжелый подбородок, затем холодные, почти прозрачные глаза. Он находил сочетание всего этого удивительно гармоничным, с одной стороны испытывая почти благоговение, а с другой признавая самого себя бездарным создателем. По сравнению с Эриком, все его дети - плод бездарности.
Чарльз мягко усмехнулся, глядя на последствия перемещения:
- Сейчас пройдет, вначале всегда так, - следующие слова невольно вызвали внутреннюю дрожь предвкушения, - Привыкнуть... да, разумеется. Я хочу, чтобы ты привык. Идем за мной.
Коридор тут же сначала вытянулся, будто резиновый, а потом раздулся вширь, образуя идеальную круглую комнату с лифтом посередине. Двери исчезли, как и дети.
Чарльз подошел к кабине, отодвигая кованые изящные решетки и делая шаг внутрь. Он приглашающе кивнул Эрику, призывая зайти следом. На одной из боковых стенок расположилась панель с кнопками - один, два, три и самая верхняя, с буквой "Ц"; на нее-то Чарльз и нажал. Лифт дрогнул, заскрипел и неторопливо потащился вверх, минуя этажи особняка, проезжая прямо насквозь. Словно червь, прогрызающий путь внутри яблока.
Каждый этаж был похож на предыдущий, везде мелькали фигуры детей разных возрастов и учителей, снующих каждый по своим делам. Однако, на последнем этаже их встретила обсолютная темнота.
- Это Церебро. Моему миру всего лишь двадцать три года, он еще молод и не слишком велик. Однако, уже успел обзавестись многими интересными местами. По крайней мере, я считаю, что получилось интересно. А эта комната - центр или ядро. Отсюда можно наблюдать за разными частями Особняка.
Чарльз вновь отодвинул решетки и ступил в темноту, которую тут же разрезали сотни маленьких огоньков, похожих на светлячков. Под ногами оказался мостик, ведущий в центр огромного куполообразного помещения. Огоньки двигались, плавно летая вокруг, словно живые. Казалось, все они тянутся к Чарльзу, шепчут что-то приветственное, таинственным эхом отражающееся от стен.
- Сейчас я покажу тебе разные уголки моего мира, Эрик.
Профессор коснулся пальцами собственного лба и висков, слегка надавив. На коже, чуть выше бровей проявилась горизонтальная разделительная линия, а затем верхняя часть черепа открылась подобно крышке у шкатулки. А внтутри, вместо привычного мозга, гнездился того же размера светящийся клубок. Чарльз раскинул руки в стороны, как птица, и от клубка тут же потянулись сотни, тысячи тончайших блестящих нитей. Нити сталкивались со светлячками, соединяясь с ними, и прямо в воздухе возникали плывущие картинки причудливых частей Особняка.
Вон бесконечная библиотека с тянущимися вверх тяжелыми деревьями, с которых гроздьями, будто виноград, свисали книги на любой вкус - от науки до фантастики, от истории до вымысла. Лес знаний, подсвеченный закатным солнцем.
На другой картинке мелькнула уходящая ввысь башня-музей, с разрезающей ее изнутри лестницей Пенроуза. И чего только не было в этом музее - любая значимая мелочь, заботливо хранимая мозгом Профессора.
На третьей показались холодные, острые норвежские фьорды, буквально обнимающие с двух сторон узкую полоску воды.
На четвертой - солнечный пляж с белоснежным песком и океаном, чья водная гладь переливалась солнечными бликами.
И еще десятки, сотни самых разных мест с самым разным климатом и наполнением.
- Ну? Куда бы ты хотел сначала, Эрик? Все двери открыты перед нами.
Эрика не интересовали вещи, связанные с сознанием и подсознанием. Когда-то он даже думал, что в эти дебри лучше не соваться – обязательно найдешь всех скрытых демонов, которые окажутся хуже тебя самого. Возможно, поэтому тогда, при первой встречи, при первом прикосновении к его мыслям, весь внутренний мир взбрыкнул, перевернулся и оброс грубой, хищной железной проволокой. Ее-то потом долго разворачивали, уперто, проникая все глубже, все дальше, осторожнее, так, чтобы Эрик успевал привыкать, приспосабливаться и верить.
Черт подери, верить.
Глупо, наивно и непозволительно.
Как тогда, в том злосчастном кабинете, за столом которого сидел Шоу с этим его… мягким тоном. Будто ему было не наплевать. Будто он и правда хотел помочь.
Помочь… видимо, во взращивании чудовища, в создании идеальной машины для убийств.
Подневольной и абсолютно послушной. Сломленной и пустой.
Как сам Шоу.
«Ну, почти – мозгов в нем оказалось достаточно, чтобы заляпать весь пол», - смеется шальная мысль.
Самому же Эрику было не до смеха. Эрик всеми глазами и силами пытался осознать, понять происходящее вокруг, мир, в конце концов, в который он попал, и который сейчас изменялся самым пластилиновым образом.
«Как металл… он размягчает и изменяет подсознание, как я раскаленный металл», - восторженно выдыхает другая мысль.
Эрик же шел за Ксавье с каменным лицом. Настроение его было наимрачнейшим, мертвым в чем-то. Заледеневшим.
Иначе у него не выходило относиться к… ситуации. К Чарльзу который, кажется, внутри себя, в ловушке, был абсолютно счастлив.
- Здесь. Здесь хорошо. Похоже, все двадцать три года ты старался превратить это место в рай. – Эти слова уже звучат в импровизированном, психоделичном Церебро.
Книги, фьорды, нити, ирреальность Эрика нисколько не интересовали. Похоже, он наконец-то приноровился к своим ощущениям, и удивление потихоньку перестало вопить на каждую новую деталь, до которой сам бы Леншерр никогда не додумался в силу своей скудной фантазии…
Чарльз был столько же изобретателен в образах, сколько Эрик в убийствах.
Забавно…
– Стой. – Резко обрывает, когда видит пляж.
«Куба. Возможно, это она».
– Идем туда. На пляж. Я хочу его увидеть. – Эрик говорит это, а сам изнутри начинает снова холодеть.
Куба была худшим его воспоминанием.
Куба была началом конца, в котором выстроенная, распутанная от шипов вера вдруг рассыпалась в прах, снова оставляя Эрика наедине с собой и своей пустотой, от которой уже успел отвыкнуть.
Вы здесь » DEEPspace » излучение и отвага » Utopia
